Начало рассказа евангелиста Матфея о чуде умножения хлебов в первую очередь характеризует учеников Христа. Невозможно предположить, то ли они так сильно чувствовали свою ответственность за ту толпу, которая пришла к их Учителю из окрестных городов, то ли просто проголодались сами и подумали об окружающих. Так или иначе, в этом есть что-то очень правильное, согласное с той единственной заповедью, которую оставит им Господь. Может быть, поэтому, когда Господь поручает им раздавать хлеб, они становятся не только «получателями» чуда, но и его участниками. Во всяком случае, для самих учеников это стало приготовление к одной из важнейших составляющих их будущего служения — к совершению вечери Господней.
Впрочем, и само чудо в традиции толкования Нового завета всегда воспринималось и воспринимается как приготовление всех нас, всей Церкви, к таинству Евхаристии. Как на упрощенной схеме, мы видим пищу, которую Христос даёт людям через учеников и которой хватает на всех потому, что под видимым образом хлеба с ней происходит нечто таинственное и непостижимое. Ведь невозможно, в самом деле, объяснить, как это произошло и куда делся закон сохранения материи... Хлеб, несомненно, остался хлебом, потому что люди насытились им и ещё остались куски. Но всё же это и нечто большее, чем просто хлеб.
По рассказам всех евангелистов остаётся впечатление, что это таинственное изменение происходит, когда Господь благословляет и преломляет хлеб, вознося благодарение Отцу. Помимо прочего, этот рассказ является библейским обоснованием того, как совершается Евхаристия в Церкви, ведь рассказ евангелистов о самой Тайной вечере по необходимости конспективен.
